В Новоржеве начались съемки "Батальона смерти"

В Псковской области начались съёмки фильма о женских батальонах времён Первой мировой. Заветному «Камера! Мотор!» предшествовала немалая подготовка. С середины августа в Новоржевском районе устанавливаются декорации, а на минувшей неделе над имиджем отчаянных псковичек, утверждённых на роли в массовых сценах, поработали петербургские стилисты и художники по костюмам...

В автобусе бригадир нашей группы (как отметил ответственный за набор актёров массовых сцен Олег Языков, мы - «массовка первого плана») настойчиво убеждает девчонок, что мы - звёзды, обещает поделиться ссылкой на сайт, где размещают объявления о кастингах в разные фильмы, и прочит большое будущее . Но здесь, кажется, о широких экранах мечтают лишь единицы, скорее, участие в съёмках для девушек - своеобразное приключение, необычный способ уйти от домашних проблем, попытка добавить в будни ярких красок.

Не успели мы приехать на базу отдыха «Пушкиногорье» в Пушкинских Горах, где разместилась съёмочная бригада, как художники по костюмам позвали с собой. Помещение конференц-зала базы не узнать, такое чувство, что ты попал на склад какой-нибудь дивизии (впрочем, по сути так и есть): повсюду шинели, суконные рубахи, шаровары, фуражки, ремни с блестящими бляхами - Размер обуви? - грозно спрашивает девушка с метром в руках. -   35, - отвечаю я, ещё не совсем понимая, что к чему. -   Ну и где я такие сапоги найду!? - восклицает она, начиная перебирать содержимое коробок с обувью, и вдруг радостно извлекает подходящие ботинки. Так я стала девушкой - «милитари». Другая женщина, подшивая непорядочно большие шаровары, ворчит: - И где вас набрали таких худосочных! Винтовку-то поднимешь? Подняла, но об этом позже. На вешалку с рубахой и шароварами приклеивают бирку с моей фамилией, к вешалке бечёвкой прикрепляют мешок с ботиночками, обмотками, чудом найденной фуражкой (оказывается, у меня и голова маленькая) и ремень с дополнительно сделанной дыркой. Через минуту проходим в «местный» «салон красоты». - Девушки, ногти обрезаем, лак смываем, косметикой не пользуемся, брови не выщипываем на протяжении всех съёмок, - получаем указания от художников по гриму, которые вежливым жестом приглашают присесть в кресла парикмахеров. Тем, кто недоумевает, причём здесь парикмахеры, напомню, что для съёмок в «Батальоне смерти» все актрисы должны дать согласие на ультракороткую стрижку. -   В подростковом возрасте брилась наголо по собственному желанию. Несмотря на то, что хотела этого сама, когда увидела результат, расплакалась, - стращает девчонок, и без того испуганно посматривающих на машинку для стрижки волос, участница «массовки первого плана» Мария Колышкова. Обладательницы шикарных шевелюр по пояс автоматически проводят по волосам - «прощальный» жест. Почти все девушки стригутся с закрытыми глазами, а после стрижек обнимаются от переизбытка нахлынувших эмоций. Вопреки опасениям, всё жизнерадостно улыбаются друг другу и своим новым отражениям в зеркалах. Не может сдержать слёз только одна девушка, но их причина противоположна: художники по костюмам решили, что её тату на шее - серьёзное препятствие для съёмок в фильме, действие которого происходит в 1917 году. Лена уже настроилась на участие в проекте, отпросилась с работы, внутренне подготовилась... -   Неужели нельзя ничего сделать? -   просят за Лену другие участницы массовки, всего за пару часов успевшие стать едва ли не родными - приключения всегда сближают быстрее. - Давайте ей шею бинтом замотаем, как будто она раненая, - предлагает кто-то из художников по гриму. Предложение хорошее, и сияющую Лену торжественно побрили под одобрительные возгласы батальона. В помещение заходит второй режиссёр фильма Александр Балахонов. Сразу видно - петербургская богема. - Лысые женщины… Как это прекрасно! Я должен это обдумать, - не обращая внимания на нас, повторяет он сам себе. Смеёмся и дружно кричим: «
Мы не лысые!». Девушек бреют «под единицу». Коротко, по-мальчишески, но не наголо же. Многим даже идёт. После стрижки девушек торжественно выставляют на плацу, если можно так назвать парковочную площадку возле «Пушкиногорья», каждой выдают бутафорскую, но очень похожую (и в том числе по весу: может быть, нужных четырёх с половиной килограммов в ней и нет, но не меньше трёх точно) винтовку Мосина. Оружие образца 1891 года при команде «на руку» девчонки наивно держат, как герои современных боевиков автоматы. Более полутора часов длится обучение приёму «трехступенчатая система удара по противнику трехлинейкой». Овладев азами и научившись, наконец, к радости нежных плечиков и коленей правильно держать винтовки в положении стоя, сидя и лёжа, девчонки аккуратно складывают оружие. Начинается экспресс-курс строевой подготовки. Звонко стуча каблучками, девочки с причёсками «под мальчика» старательно поворачиваются вправо-влево, но иногда путаются и не менее звонко смеются. Да и сама атмосфера располагает к улыбкам. «Барышни, при команде «равняйсь!» вы должны повернуть голову настолько чётко, чтобы видеть грудь четвертого от вас человека. Ну, вам, конечно, удобнее, чем обычно парням-солдатам», подобные инструкции от мужчин, конечно, вызывают взрывы хохота, но и позволяют почувствовать себя в «шкуре» участниц настоящих батальонов смерти, девушек, которые искренне хотели защищать Родину наряду с мужчинами, но не встретили от них должного понимания. Несколько дней спустя, уже на съёмочной площадке, во время репетиции сцены столкновения женского и мужского батальонов, девушки проникновенно слушают монолог постриженной Марии Ароновой (она же комбат Бочкарёва) и не могут сдержать слёз. Та красноречиво объясняет солдатам, что, в отличие от распоясавшихся к концу Первой мировой мужчин, женщины хотят воевать, но даже «свои» не воспринимают их всерьёз, что обидно и горько. Впрочем, это уже совсем другая история…
Наталья ИГНАТЕНКО.


nata@province-pskov.ru