Далёкое и близкое
Февраль оправдал своё прозвище – «ветродуй». С самого начала, 1 числа, поднялся сильный морозный ветер. Он сметал остатки снега, обжигал руки и лица, но не мог прорвать сплошную пелену низких туч. Кажется, погода собирается меняться, и морозы отступят.
В такое время в поле делать нечего, и группа «Поиск» решила съездить в гости. Тем более, что нас туда давно звали. У Михаила Купчика в хозяйстве нашлись кое-какие раритеты времён войны, которые он хотел сдать в музей. Так что наш путь лежал в Печерский район. А конкретно – в одну из деревень близ Старого Изборска.
Утром 1 февраля наш уазик бодро мчал по шоссе. («Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро!» — как завещал великий Вини-Пух). В Псков нам заезжать не было необходимости, поэтому ехали напрямик, через Палкинский район. Дорога была почти пустая, ветер подгонял машину, а Валера, Михайлыч, Эдик и автор этих строк вели разговор обо всём, что видели вокруг.
Вот одна из здешних достопримечательностей – ДОТ возле дороги. Ну, тут их хватает, но этот особенный – на нём висит табличка. Мы остановили машину, и подошли поближе.
Дело в том, что когда островский музей начал обустраивать свой филиал – «линию Сталина» — у нас тут же появились подражатели в Палкинском и в Себежском районах. И даже в Пушкиногорском районе, неподалёку от Чертовой горы, местные власти задумали построить полевую линию обороны. Понятно, что они надеялись таким образом привлечь туристов и инвестиции (в районах с экономикой полный завал). Но очень скоро выяснилось, что для того, чтобы получать чужие деньги, сперва надо вложить свои. И не только деньги, а и труда своего потратить немало. Это оказалось непреодолимым препятствием, и «линии» умерли, не успев родиться. (Хотя Михайлыч ничего не скрывал и давал вопросы на все ответы заинтересованных лиц: в частности, главе Себежского района).
Вот и от палкинской «линии» осталась одна вывеска, да и та с двумя ошибками. Во-первых, в ту пору это был уже не Новопсковский, а отдельный Островский УР. А во-вторых, в ту пору здешние земли входили в состав Островского района. (Довоенное территориальное деление не всегда совпадет с нынешним). Островский УР простирался от деревни Васильево до озера Пустое близ Холматки. И тот, кто заказывал подобную табличку, знал это прекрасно. Но, как говорится, если очень не хочется про Остров упоминать, то обязательно нечистый попутает!
Мы осмотрели ДОТ-линию и его окрестности. Трава много лет не кошена, да и вообще, как говорится, тут конь не валялся. Единственное, что сделано – ДОТ изнутри вычищен. Не маловато ли для привлечения туристов и инвестиций?
Холодный ветер не давал долго задерживаться на открытом месте, и мы продолжили путь. За Изборском к нам присоединилась машина с супружеской четой Шанцевых, и вскоре наша колонна прибыла на место. Вот и хозяйство Михаила Купчика. Изба, надворные постройки, на цепи гавкает здоровенная среднеазиатская овчарка. Обычная усадьба справного и непьющего псковского мужика. Хотя есть и особенность.
Рядом с хозяйством, но как-то обособленно от всего, стоит часовня. Рядом – могила советских лётчиков, погибших в 1944 году при налётах на оккупированный Псков. Хозяин сам построил эту часовню, на свои деньги. Без крика, шумихи и рекламы. И останки лётчиков тоже он нашёл неподалёку, вместе со своими товарищами-поисковиками.
К сожалению, снимок вышел не очень выразительный. Часовня так вообще «плоская» получилась. Но времени выбрать ракурс получше не было, фотоаппарат не любит мороза, да и наши мужики уже потянулись в дом.
В избе топилась печь, трещали в огне дрова. Мы расселись за столом, и заговорили о нашем, о поисковом. Незаметно опустела одна на всех бутылка коньяка, а это значит, что настало время прощаться. Гость не должен забывать, что у него свой дом есть, и хозяина от дела отвлекать негоже.
Михаил вышел проводить нас. Ему и самому было охота поговорить – мы редко видимся. В музей он передал складной немецкий штабной стол, и кое-что по мелочи. Ну, мелочь это для посторонних, а для музейщиков, которые собирают экспонаты из кусков, ценные находки. Стол так вообще в отличном состоянии. Мы поставим его на втором этаже, среди манекенов (не забыть бы написать об этом).
Фотография на память, прощаемся, и едем обратно. Выезжаем на асфальт, пропускаем вперёд машину Шанцевых – им домой во Псков, а нам в Остров. Кроме того, раз уж оказались здесь, надо ведь осмотреть реставрированную изборскую крепость, о которой ходит столько всяких слухов. К тому же по пути расположен Священный Холм, воздвигнутый Прохановым и Компанией семь лет назад.
Надо сказать, что место для Холма выбрано отменно. В чистом поле, рядом с поворотом на Изборск. К тому же здесь подъём – плавный, не очень большой, но с него городок виден, как на ладони. И сам памятник видеть издалека.
На обочине дороги стоит павильон-харчевня, от неё идет дорожка к Холму. Мы зашли туда согреться и выпить горячего чаю. Цены по нашим меркам кусачие, но не чересчур. В общем, ничего, только вид у павильона немного аляповатый из-за рекламы. Можно было бы сделать вывеску и поскромнее.
Согревшись чаем, мы вышли из павильона. Вот оно, детище Александра Проханова, о котором в своё время было столько разговоров у нас в области. Сам Священный Холм невысок, но выше и не нужно: со всех сторон обзор великолепный. Сложен он из валунов, которыми столь богата Псковщина. Только крест из лиственницы, да полированный черный мрамор памятных досок. Первоначально крест был почти черным из-за пропитки (даже напоминал католический), сейчас под действием солнца, ветра и дождя посветлел, и вид у памятника стал приветливее.
В общем, ничего. Всё гармонично и пропорционально. Немного портят вид черные полированные плиты – есть в них что-то богатое, столичное, московское. Я бы укрепил у основания креста белый известняк, «фирменный» псковский камень, из которого сложена вся псковская старина. И не резаный, а тёсаный, под крепостную кладку. Хотя, на вкус и на цвет товарищей, как известно, нет. Кому как нравится.
По замыслу Проханова, это Холм должен скреплять единство России. (В его основание заложены символические горсти земли с Бородинского и Куликова поля, с места танкового сражения под Прохоровкой). Дай Бог, чтобы было так. По мне, так пусть стоит века, пусть переживёт и Путина, и Проханова, и нас с вами…
Такие вот мысли бродили в моей голове, когда я обходил Холм с фотоаппаратом. Часовня рядом с ним была великолепна. Золотое сечение, проверенное веками, не подкачало и здесь. Вместе они составляли единое целое. Хотелось бы, чтобы через пятьсот лет сюда всё так же приезжали наши потомки, и вспоминали про наше время.
Можно по-разному относиться к иерархии РПЦ, но попробуйте посмотреть на этот ансамбль не как на религиозное сооружение, а как на памятник культуры.
Мы сели в машину и поехали в Изборск. Да, тот самый, упомянутый ещё в несторовской «Повести временных лет». Помните историю с призванием братьев-варягов, Рюрика, Синеуса и Трувора? Бог весть, кто такие были эти варяги (скорее всего, полабские или поморские славяне, специалисты по борьбе с германцами). Но «сяде Трувор во Изборске…» — это звучит! В этих местах зарождалась русская нация… а сейчас она здесь же вымирает самыми быстрыми темпами…
За окном промелькнул придорожный знак «Колхоз Красный Изборск». Реанимированная большевиками община, память о советском времени, какие сейчас колхозы. Как здесь всё близко, и одновременно как недоступно далеко…
А тем временем наш уазик подъезжал к крепости Изборск.
(окончание следует).
Рахим Джунусов